Рождение одного дня

… Вот-вот рассветное солнце расплывется в сонной улыбке над горизонтом, а затем зальет золотым смехом все живое.

В ожидании этого чудесного дня, вся природа застыла в томном росистом молчании. Тишину тревожило лишь вялое шуршание карандаша по-белому листу бумаги…

Человек сидел молча. Кусал сухие, бледные губы, вскидывая черные грустные глаза в нависший шершавый потолок. Он горько думал о чем-то и ленно писал. В пустой стакан на его столе вливалось чудное утро. Оно сияло на его бледной коже кровавым солнечным светом.

Человек уверенно поставил точку. Встал. Накинул черный пиджак на мятую рубашку, поправил галстук, провел рукою по взъерошенным волосам и вышел.

Когда медный старый ключ закрыл ворчливую дверь и лег в дырявый карман его пиджака, тогда и вспыхнул с небес счастливый солнечный смех рожденного дня.

Запели наперебой птицы, забились листочки в веселой пляске, растаяли росинки на шелковой траве…

Мелодию родившегося дня подхватил озорной ветер и понес по всей Земле, в каждый уголочек, в каждую, не измученную заботами и жизнью, душу. Он коснулся золотых волос девушки идущей по сонному городу.

В это же время человек в черном пиджаке вдохнул легкий знакомый запах жизни. На миг смутился. Да тут еще это солнце! Запуталось своими золотыми лучами в его ресницах. Вот-вот и ветер принесет и ему прелесть утренней прохлады. Но он укутался по-теплее и сделал шаг.

…На пыльном столе чердака дрожал, бился, словно живой, исписанный бумажный листок. Он податливо вился и шуршал от легкого ветерка. Солнце подкралось к нему близко-близко. Оно смеялось и ласково водило теплый лучиком по бумаге. Все радовалось, только лист виновато ежился и вздрагивал. Они не умели читать – может и к лучшему, а может нет…потому что человек в черном пиджаке написал этим чудесным утром … «…а жить все-таки не стоит» и поставил уверенно точку.

Сегодня человек в черном пиджаке должен был встретиться с золотоволосой девушкой в этом сонном городе, но он не верил, что ради этого стоит жить…